Читатели, следящие за судьбой щекинского бургомистра Дмитрия Кувшинова и других коллаборационистов из его окружения, о деятельности которых мы узнаем в наши дни благодаря материалам пресс-службы Управления ФСБ России по Тульской области, просили нас рассказать – по возможности – и о старосте д. Новая Колпна. Кто это был? Как вел себя при нацистском режиме?

Звали его Иван Алексеевич Р-в, он родился в упомянутой выше деревне в 1904 году, там же и проживал. А когда в Щекинский район пришли гитлеровцы, Р-в с конца ноября («с какого числа, не помню») 1941 года по 17 декабря («по день ухода немецких фашистов») являлся старостой Новой Колпны, «выполнял указания оккупационных властей». Р-в уже после оккупации говорил чекистам, что на должность фашистского старосты его назначил помощник бургомистра г. Щекино Федор Иванович Г.

А произошло это так. В конце ноября 1941-го Р. вызвали к Г. в Щекинскую городскую управу. По словам Р., Г. до оккупации работал агрономом в Щекинском райзо, то есть в районном земельном отделе. И Г. знал Ивана Алексеевича – еще до прихода немцев. Р. в итоге явился к Г. – и последний предложил стать «фашистским старостой деревни Новая Колпна». Р. вначале отказывался, но потом согласился. Как строилась его работа? Фашистские оккупационные власти спускали Р. указания, а он обязан был «все общественное имущество, которое находилось до оккупации в колхозе, сохранять, никому без разрешения городской управы не давать, о тех лицах, которые будут растаскивать это имущество, сообщать в городскую управу». Кроме того, от Р. требовали, чтобы он следил – не появляются ли в деревне партизаны. В случае обнаружения партизан староста Новой Колпны должен был сигнализировать о них германским властям. Еще одна обязанность старосты – производить регистрацию всех членов ВКП(б), проживавших в деревне: чтобы они без разрешения Р. как старосты никуда не отлучались, «а в случае их отлучки из деревни сообщать немедленно оккупационным властям». Помимо того, от Р. требовали следить за появлением бывшего председателя колхоза Лукьяновой: она была коммунисткой, «в случае обнаружения ее сообщить немедленно в городскую управу». В процессе работы Р. мог получать и другие поручения и указания.

– Расскажите, что вы практически сделали в разрезе даваемых вам указаний от фашистских оккупационных властей? – спросили обвиняемого Р. в Туле на допросе 7 января 1942 года.

Указания эти исходили от горуправы, а Р. принимал все необходимые меры к сохранению для фашистской власти общественного имущества, ранее находившегося в колхозе (это семена, инвентарь, скот). Как поступил староста? Во-первых, предупредил лиц, у которых находилось это самое имущество. Во-вторых, назначил 2 охранников. В-третьих, лично следил, чтобы имущество не растаскивали. Р. уверял чекистов, что население ничего и не растаскивало, «а потому ни на кого в управу сообщено не было». Р. следил и за появлением партизан, правда, заявил, что они в деревне не объявлялись. «Производил регистрацию и отметку коммунистов, которые были заставлены работать городской управой. Отметка коммунистов была нерегулярная, потому что я от них этого не требовал, и они ко мне являлись не всегда, были с их стороны уходы за своими вещами с моего разрешения, самовольных выездов не было. Бывший председатель колхоза Лукьянова в нашей деревне не появлялась», – рассказывал бывший староста 7 января 1942 года.

По словам Р., немцы систематически грабили жителей Новой Колпны, «но я при этих грабежах не участвовал, так как немцы меня для грабежа населения не привлекали, а грабили самостоятельно в тех домах, где они жили», «немцы грабили сами, не приглашая меня» (впрочем, допрошенные по делу свидетели говорили, что Р., будучи старостой, все же оказывал помощь немецким войскам в грабеже щекинцев).

Оккупантам Р. из общественного хозяйства ничего не давал. И знаете, почему? «Они сами брали без разрешения, что им требовалось»… В период оккупации Щекинского района городской управой были изъяты коровы у Дудина и Вепренцева – «я же в этом никакого участия не принимал».

Иван Р. был арестован УНКВД по Тульской области 19 декабря 1941 года по обвинению в измене Родине. Виновным себя признал.

Постановлением Особого Совещания при НКВД СССР Р. 11 апреля 1942 г. «за переход на сторону врага» был приговорен к 10 годам заключения в исправительно-трудовых лагерях.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

Подготовил Сергей МИТРОФАНОВ